Шли как-то по земле три суфия, и были они столь наблюдательными и
    мудрыми, что все называли их ясновидцами.
    Однажды, во время одного из многих странствий, повстречался им на
    пути погонщик верблюдов. Завидев путников, он кинулся к ним.
    - У меня пропал верблюд, - выпалил он им, уставившись на них выпу
    ченными глазами. - Вы его не видели?
    - Он слеп на один глаз? - спросил один из путников.
    - Да, - ответил погонщик.
    - И зуба спереди у него не хватает, - добавил другой.
    - Да, да...
    - А еще хромает, да? - спросил третий.
    - Да, да, да, - обрадовался погонщик.
    Тогда все трое указали ему в ту сторону, откуда они шли, и
    сказали, что он может надеяться найти пропавшего верблюда.
    Погонщик, решив, что старцы видели его верблюда, устремился по
    указанному пути, даже не поблагодарив путников.
    Но верблюда он не нашел и подумал, что неплохо бы снова
    поговорить с ясновидцами, быть может, они подскажут ему, как
    поступить дальше. Он догнал их уже поздно вечером, когда путники
    расположились на ночлег.
    - У твоего верблюда с одного бока висит бурдюк с медом, а с
    другого мешок с зерном, я не ошибаюсь? - спросил один из них.
    - Да, - удивленно ответил погонщик.
    - Он везет беременную женщину? - спросил другой.
    И тут червь сомнения зашевелился у погонщика под сердцем, но,
    поколебавшись немного, он снова протянул:
    - Да-а.
    - Мы не знаем, где они, - закончил третий.
    Теперь погонщик не сомневался, что именно эти трое
    украли и верблюда, и женщину, и всю кладь. Ослепленный гневом, он
    поволок их в ближайшее село к судье и обвинил старцев в
    воровстве.
    Судья, выслушав погонщика, решил, что дело тут очевидное, и
    приказал взять всех троих под стражу.
    Но спустя некоторое время погонщик все-таки нашел своего
    верблюда, который преспокойно пасся на каком-то поле. Вернувшись
    к судье, он упросил, чтобы ясновидцев отпустили.
    Судья, поначалу не позволивший им даже слова сказать в свою
    защиту, принялся расспрашивать, откуда же им было известно
    столько подробностей о злополучном верблюде, хотя, и теперь это
    уже очевидно, они даже не видели его.
    - Но мы видели верблюжьи следы на дороге, - ответил один из них.
    - Один из отпечатков был очень слаб, отсюда мы сделали вывод, что
    он хромает, - добавил второй. Он обгладывал листы кустарника
    только с одной стороны дороги, следовательно, он был слеп на один
    глаз, - продолжил третий мудрец.
    - Листья были расщеплены посередине, что указывает на отсутствие
    среднего зуба, - снова вступил первый.
    - Пчелы и муравьи собирались на разных сторонах дороги: мы
    увидели, что с одной стороны был пролит мед, а с другой рассыпано
    зерно, - сказал второй.
    - Мы нашли длинный человеческий волос на том месте, где верблюд
    останавливался и кто-то слезал с него, это была женщина, - сказал
    третий.
    - На том месте, где она сидела, мы нашли отпечатки ее ладоней,
    тогда мы и подумали, что она, видать, скоро должна разрешиться,
    коль ей приходится подниматься на ноги таким способом, - заключил
    первый.
    - Но почему же вы не потребовали на суде, чтобы мы выслушали ваши
    объяснения? - удивился судья.
    - Просто мы подумали, что погонщик не оставит поисков пропавшего
    верблюда и скоро, быть может, найдет его, - ответил первый
    ясновидец.
    - А найдя его, он подумает, что с его стороны будет весьма
    благородным поступком добиться нашего освобождения, - сказал
    второй.
    - Любопытство судьи не могло ускорить расследование, - сказал
    третий.
    - Истина, установленная благодаря его собственным действиям,
    будет для него более очевидна и бесспорна, нежели наша попытка
    доказать, что мы были задержаны
    безо всяких на то оснований, - с достоинством прибавил первый.
    - По опыту мы знаем, что люди более склонны верить истине, когда
    думают, что открыли ее сами, - сказал второй ясновидец.
    - А теперь нам пора в путь - впереди нас ожидает еще много
    трудов, - заключил третий.
    И суфии ушли своей дорогой. Они и поныне пребывают в трудах,
    странствуя по дорогам земли.