Всеми признанный ученый человек, который посетил Бахаудина Накшбанда, спросил:
"Благодаря твоему характеру, упражнениям и проявленной способности к добру ты
занимаешь место в народе, а также в сердцах твоих последователей как современный
Мастер Века. Всегда ли так было с тобой?"
Бахаудин сказал: "Нет, так было не всегда". Посетитель сказал: "Древние среди
суфиев часто рассматривались как подражатели, их высмеивали ученые, и боялись
интерпретаторы. Некоторые из тех, кого адепты считают самыми благородными
примерами, занесены в книги формально ученых как нежелательные явления или как
влияния, неприемлемые для авторитетов. Тем не менее, если они сделали вклад в
Знание и практику Пути, то они наверняка были очевидными адептами?"
Бахаудин сказал: "Некоторые являлись очевидными адептами, другие являлись
очевидным ничтожеством".
"Где же тогда лежит существенное качество дервиша?"
"Оно лежит в реальности, а не в его внешнем виде".
"Разве такие люди не имеют качеств, посредством которых любой мог бы оценить
их?"
Бахаудин ответил: "Помнишь рассказ о пшенице и ячмене? Одно время люди сажали в
полях пшеницу. Каждый привык видеть, как пшеница вырастает, и жить хлебом,
сделанным из ее муки. Однако, прошло время и появилась необходимость сажать
ячмень. Когда он появился на полях, то многие люди-буквоеды, какими имеют
тенденцию быть все ученые, закричали: "Это не пшеница!" "Да,- сказали те, кто
выращивали ячмень,- но это злак, и именно злак, в котором мы все вуждаемся".
"Шарлатаны!" - закричали буквоеды. И так много раз, когда выращивался урожай
ячменя, крики о том, чтобы изгнать культиваторов, были настолько громкими и
эффективными, что не было никакой возможности предоставить людям муку. Люди

голодали, но думали, убеждаемые буквально мыслящими советниками, что им будет
лучше, если они будут избегать урожая, который выращивают люди ячменя".
Посетитель спросил: "В таком случае то, что мы называем "суфизм", является в
действительности "злаком" из твоей сказки. Мы называем "пшеницей" или "ячменем"
- "злак" и должны понять, что есть нечто более глубокое, манифестацией чего
являются оба эти растения?"
"Да" - сказал Мауляна.
"Пожалуй, явно было бы более желательным, чтобы нам было дано знание о "злаках"
вместо "пшеницы" и "ячменя", которыми мы называем "злаки",- сказал вопрошавший.
"Конечно, так было бы лучше, если бы так можно было сделать,- сказал Бахаудин,-
однако положение таково, что большинство людей ради самих себя и ради других все
еще должны работать, чтобы можно было есть. Очень мало таких людей, которые
знают, чем являются злаки. Это те люди, которых ты называешь гидами. Когда
человек знает, что люди могут умереть от голода, он вынужден давать им такую
пищу, какую может. Только те, кто не работают в полях, имеют время для того,
чтобы размышлять о зерне. И именно они, в то же время, являются теми, кто не
имеет никакого права делать это, потому что они не пробовали зерна и потому что
они не работают ради производства муки для людей".
"Нехорошо говорить людям, чтобы они делали что-то, если они не могут понять,
зачем им следует делать это" - сказал посетитель.
"Еще хуже объяснять, что какое-то определенное дерево собирается упасть, и
объяснять это с такими деталями, что прежде, чем вы закончите свой рассказ, вся
ваша аудитория будет насмерть раздавлена этим деревом",- ответил Бахаудин.