Говорят, что однажды Эмир Хамза (умер в 1710 г.) этой историей,
    рассказанной Фирман-Бардаром Бадах-шамой, ответил на вопрос: "Можете
    ли вы объяснить, откуда берется ваша способность жить не только в
    нашем мире, но и переходить в совершенно отличный от него мир?"
    Предание гласит, что Эмир Хамза умел ускользать в невидимое, делая
    лишь шаг в сторону, когда ступни его оказывались под определенным
    углом друг к другу. Об этой своей способности, как и о многих
    других, он говорил: "Я запрещаю рассказывать о каких бы то ни было ч
    удесах, приписываемых мне, если при этом не оговаривается, что все
    они совершаются исключительно для самоусовершенствования или
    развития силы, а вовсе не для удивления окружающих и тем паче не для
    их обращения или переубеждения".
    А вот еще одно высказывание Хамзы: "Мы уходим к другой земле в форме
    и в воображении, иногда на самом деле оставаясь здесь, а иногда
    буквально. Из того мира мы приносим все, что нам нужно: пищу,
    которую никогда не вкушали, напитки, которые еще не пробовали люди".
    Пришел я в скит на Гиндукуше, чтобы повидать местного шейха и чтобы
    выяснить наконец, смогу ли я отбросить свои сомнения, которые мешали
    мне воспринять метод доказательства действительного существования
    сокровенного Пути.
    Долго, очень долго брел я по почти пустынной местности и совсем уж
    было выбился из сил, когда вдалеке приметил легкий дружелюбный
    дымок, сочившийся из Дымохода незамысловатого строения и
    устремлявшийся тонкой струйкой в небесную высь.
    Очень скромно одетый человек с печатью благочестия на немолодом уже
    лице умиротворенно сидел на пороге хижины.
    - Добро пожаловать, брат, - произнес он.
    Меня неприятно удивило, что со столь малым почтением встретил меня
    этот человек, который, как мне показалось, был здесь не более как
    привратником.
    - Ты ключник? - спросил я, не сумев скрыть досады в голосе.
    - Так меня называют, - ответил тот.
    - Я бы хотел увидеть великого старца, наставника, - сказал я ему.
    - Многие называют так меня, - все так же дружелюбно ответил он.
    Тут радость коснулась крылом моего сердца, да и немудрено, ведь
    великий учитель назвал меня братом. Но когда мы вошли в дом, под
    ноги нам кинулась маленькая собачонка: радостно виляя хвостом, она
    всем видом своим показывала, как рада возвращению хозяина.
    - Здравствуй и ты, брат, - сказал шейх животному, и снова тень обиды
    накрыла меня, я подумал, что этим приветствием меня уравняли с
    собакой и что со мной тут не считаются вовсе. Но я был гостем и из
    вежливости не сказал ничего.
    Вскоре мы сидели уже за чашей с простоквашей, и тогда наставник,
    словно читая стихи, произнес:
    Дыма ручей на фоне горы - радуется сердце.
    Доброе слово собачке маленькой - печалится сердце.
    Чего угодно я мог ожидать, но только не того, что шейх сможет проч
    есть мои тайные мысли. Меня бросило в жар, и я почувствовал, что
    лицо мое запылало от стыда.
    - Научи меня! - взмолился я.
    Но не обрадовал меня его ответ, он пропел мне:
    - О чем пою я? О чем моя лютня поет? Но гармония в нас. А ты не
    готов проникнуться этой мелодией, хоть и мысли твои мне открыты. Ч
    ему ты успел научиться? Чему научили другие тебя? Стыдно тебе, и
    потому это так, что, пройдя долгий путь, в конце его ты нашел того,
    кто может читать мысли твои. И ты надеешься, что тебе, может быть,
    удастся научиться этой способности самому, а потом ты хочешь
    пользоваться ею, дабы ублажать душу свою. Ты думаешь, что я подхожу
    тебе, - так люди порой думают, что учение устраивает их. Но
    устраиваешь ли ты меня? Вы все не утруждаете себя почему-то мыслью о
    том, что учение может не принять вас.
    Никогда не был я робким человеком, но здесь, в глуши, оказавшись
    лицом к лицу с этим воплощением мощи и силы, я впервые почувствовал,
    как страх овладел всем моим существом, как свербящий неприятный
    холод подкатил к сердцу и как предательская дрожь прокатилась волной
    по всему телу.
    Великий старец тем временем продолжал:
    - Ты должен уйти, ибо ты еще слишком зелен для того, чтобы учитель
    развивал тебя, до плода должно касаться лишь самым необходимым: теми
    веществами, которые помогают ему вызревать. Иди, дерзай, работай на
    любом открывающемся тебе пути, и когда ты приблизишься к поре
    зрелости, тогда и только тогда ты сможешь в полной мере осознать и
    постичь опыт нашего великого наставника Бен-Адхема, оставившего
    престол Балха ради нас. Однажды, когда он шел по дороге, его взгляд
    упал на камень, на котором было написано: "Переверни меня и читай".
    Он перевернул камень, а на нем было на писано: "К ЧЕМУ ИСКАТЬ
    БОЛЬШИХ ЗНАНИЙ, КОГДА НЕ ПРИДАЕШЬ ДОЛЖНОГО ВНИМАНИЯ ТОМУ, ЧТО УЖЕ
    ЗНАЕШЬ?"
    Я отвернулся от мудреца и с досадой подумал: "Хотелось бы мне, чтобы
    у каждого человека в жизни была хоть одна такая же встреча, хотя бы
    для того, чтобы люди узнали о существовании в этом мире такого уч
    ения".
    А он тем временем продолжал:
    - Часто те, что наказаны бременем знания, подвергаются насмешкам.
    Расскажи мирянам о нашем разговоре - и тебя сочтут безумным. И это
    правильно, ибо именно таким образом истинное знание защищает себя.
    Я даже не пытался прибегнуть к помощи слов, но из сердца, искренне и
    непринужденно, выплыла мысль: "Как мне служить?" И таким же образом
    Шах Фироз* вложил ответ в мое сердце: "Разжигай в себе жажду
    служения, и возможность служить, быть может, и будет дарована тебе".
    Немало утекло воды и велик был путь напряженнейшего труда, прежде ч
    ем, достигнув должного уровня, я смог осознать истинную ценность
    встречи с тем, кого зовут Шах Фироз.
        *Шах Фироз умер в 1660 г., однако бытует предание, что он жив и
        поныне, но в новом облике - как один из потаенных наставников
        суфиев.