Вначале Лецзы любил странствовать.
- [Ты], Защита Разбойников, любишь странствия. Что же в них хорошего?
- спросил Учитель с Чаши-горы.
- Радость странствий в том, - ответил Лецзы, - что наслаждаешься отсутствием
старого. Другие в странствиях наблюдают за тем, что видят. Я в странствиях
наблюдаю за тем. что изменяется. Есть странствия и странствия! Еще никто не
сумел определить различия в этих странствиях!
- [Ты], Защита Разбойников, странствуешь, конечно, как и другие, а говоришь, что
иначе, чем другие. Во всем, на что смотришь, всегда видишь изменения,
наслаждаешься отсутствием старого в других вещах, а не ведаешь, что в тебе самом
также отсутствует старое. Странствуя во внешнем [мире], не ведаешь, как
наблюдать за внутренним [миром]. Кто странствует во внешнем, ищет полноты в
[других] вещах; кто наблюдает за внутренним, находит удовлетворение в самом
себе. Находить удовлетворение в самом себе
- вот истинное в странствиях, искать полноты в [других] вещах
- вот неистинное в странствиях.
И тогда Лецзы понял, что не постигает [смысла] странствий, и до конца жизни
больше не уходил.
- Истинное в странствиях!
- сказал учитель с Чаши-горы.
- При истинных странствиях не ведают, куда направляются: при истинном наблюдении
не ведают, на что смотрят. Все вещи странствуют, все твари наблюдают
- вот то, что я называю странствием, вот то. что я называю наблюдением. Поэтому
и говорю: истинное
- в странствиях! Истинное
- в странствиях!